Стальная дуга - Страница 22


К оглавлению

22

— Помню.

— Вот тебе лоскуток. Повяжешь на ветку. Завтра тебя там будут ждать. Ясно?

— Ясно. Всё. Иди…

В душе лётчика всё пело: ещё бы! Уже завтра он будет среди своих! А там — свяжутся с «Большой Землёй», вызовут «У-2». Скоро дома! И — берегись, вражья сила! Рассчитаюсь с врагами! Ещё заплатят они за всё зло, что принесли моей Родине! Мечты. Мечты… Начало синеть вокруг, и он двинулся в обратный путь. Указанное время для лечения прошло, надо возвращаться. Ещё козам пойло давать, кашу варить свинье, и Гитлер там без него скучает… И Дарина… Чёрт! У него же Гертруда есть! Ждёт, наверное. Волнуется, места себе не находит! Наверняка ей сообщили, что пал смертью храбрых лётчик Столяров Александр, пилот штурмовика «Ил-2»… Эх! Скорее бы завтра! И связаться со своими!..

Стемнело почти мгновенно. Он уже с трудом угадывал дорогу в почти полной мгле векового леса, когда вдруг пахнуло дымом. И ещё чем то до ужаса знакомым… Сладковатым… Приторным… неужели Дарина заработалась по хозяйству, пока он пропадал, и сожгла мясо? Да нет, не может быть… Александр забыл обо всём и торопливо налёг на палки, удвоив темп. Умом он понимал, ЧТО произошло, но сердце отказывалось верить… Наконец выскочил из леса на ту памятную горку и замер — внизу, в темноте багровели угли… Всё, что осталось от крохотного хутора…

Столяров стоял возле ворот, свороченных набок чем-то гусеничным, то ли лёгким танком, то ли — БТРом… Почему то взгляд останавливался именно на этих столбах, которые он недавно подправил, теперь безжалостно размозжённых стальными траками вражеской машины… Ничего не было. Плясали уже синенькие огоньки на пепелище, от которого приторно-тошнотно несло палёной человечиной, там, видно, была убита Дарина… Дед Василь умер тоже страшно — Александр нашёл его возле остатков баньки. С него содрали кожу живьём… Каратели… Увезли всё, что нашли, перебили всю скотину, сожгли все постройки… Он хотел верить, что девушка не мучалась перед смертью и сгорела уже мёртвой…

Первые лучи солнца озарили жуткую картину убийства и разрушения, когда лётчик поднялся с бревна, на котором просидел всю ночь, не сомкнув глаз. А затем тишину нарушил стук кайла, долбящего мёрзлую землю. В разные стороны летели куски смёрзшейся земли, время от времени звякало железо, натыкаясь о камень… Он стянул с головы шапку, опустившись на колени перед маленьким холмиком, под которым спал вечным сном дед Василь. Отдав дань уважения, поднялся, нахлобучил пониже треух и вновь стал на лыжи. Повернулся к остаткам дома, ещё дымившимся, и низко склонился в поклоне.

— Я вернусь, Дарина. Тебе мой долг не оплачен.

Скрипнул снег, лётчик двинулся к лесу, где его ждали партизаны и вдруг словно споткнулся — чуть поодаль лежал в луже крови с размозжённой головой его кот…

— И тебя не пожалели, зверюга…

Александр долго сидел возле указанного покойным знахарем места, но никого не было. А потом до него донеслись звуки заполошной стрельбы. Подскочив, Столяров сориентировался по деревьям и поспешил на звук — это наверняка партизаны! Уничтожают карателей! Мстят!..

Выскочил на верхушку горы и сразу подался назад — внизу двигалась колонна немцев. Грузовики, несколько бронетранспортёров и танки. Четыре уродливых округлых, так не похожих на обычные немецкие, те были словно гранёные, небольших машины. Самое страшное, что за каждым из танков на стальных тросах волокли раздетых догола людей, оставлявших кровавые пятна на чистом белом снеге. Врезалось в память то, что почти все были без признаков жизни, но один всё пытался поднять голову и ронял её вновь и вновь от каждого рывка трансмиссии… Самое жуткое — над колонной разносилась музыка из динамиков агитационной установки, неизвестные арийцы лихо, с хохотом распевали «Синих драгун»…

— Музыканты, говоришь…

Ярко-зелёные глаза с ненавистью смотрели на карателей.

— Запомним…

По следам найти место боя было несложно. Разрушенные землянки, подорванные после расправы с немецкой педантичностью. Пятна крови на снегу. Аккуратно сваленные в овраг трупы убитых людей. Раненых добивали. Об этом говорил раны на телах от ножей и штыков. Экономили патроны, сволочи… Рядом с теми, кто сражался, лежали убитые гражданские, скрывавшиеся от фашистов мирные жители. Отдельно — женщины. Отдельно — дети, старики, старухи… Вначале Столяров не понял причину этого разделения, потом, когда подошёл ближе, стало ясно, что тех из женщин, которые помоложе, зверски изнасиловали, а потом уже только… Чуть поодаль он наткнулся на доску, к которой было прибито советскими штыками тело совсем юной девушки с отрезанными грудями и распоротым животом, смотревшей на него кровавыми ямами вырезанных глаз. На её шее висела табличка «Der Jude»… Еврейку поймали, сволочи… Но самая шокирующая находка ждала лётчика дальше — он наткнулся на разорванное пополам тело грудного младенца, брошенное в рыхлый весенний снег… Его долго рвало. Вначале просто, потом выворачивало наизнанку желчью…

Сашка безуспешно обшаривал окрестности в поисках оружия, натыкаясь на всё новые и новые зверства захватчиков, но ничего не было. Его «ТТ» остался под углями сгоревшей хаты Дарины, верный нож, единственное, что у него оставалось. Здесь же всё было тщательно обыскано и подобрано. Но уже под вечер удача всё же улыбнулась ему — лётчик наткнулся на брошенную кем-то в овраг винтовку с полной обоймой в магазине. Токаревская автоматическая. Видно, отказала, что немудрено, поскольку автоматика была полностью разрегулирована, и от отчаяния и злобы на подведшее оружие выброшена неизвестным партизаном… «СВТ» Сашка знал хорошо, поэтому привести винтовку в рабочее состояние для него не составило труда. А если уж начало везти, то везти во всём: через полчаса в его активе значился полный диск от «ДП». Ещё он нашёл немного мерзлой картошки, банку консервов, несколько кусков хлеба. Но надо было уходить, не ровен час, каратели вернутся…

22