Стальная дуга - Страница 35

— Но они же на нашей стороне!

— Кто? Эти латыши и эстонцы? Идиот Геббельс отнёс их к расово близким народам, словно они норвежцы или датчане. Когда все знают, что грязные прибалты, потомки наших золотарей, продажные шкуры, способные только охотиться на евреев, да свирепствовать над мирными жителями. Пусть живёт. Этот русский заслужил!

— Поздно, Вальтер… Он умер…

— Жаль…

Столяров нащупал нож — стрелять нельзя. Кто знает, сколько тут вокруг немцев? Между тем эсэсовцы подошли ближе и остановились, подсвечивая себе ручным фонариками. Жужжали ручные моторчики.

— Ого! Ты смотри, Курт! Я такого ещё не видел! Наш «хейнкель» врезался в этот русский «КВ»!

— Всё равно, Вальтер. Порядок есть порядок. Нам приказано уничтожить все подбитые русские танки. Так что, давай, закладывай заряд.

— Подожди, я посмотрю, есть ли кто из экипажа. Обидно будет, если там лежит наш…

Подковки сапог слегка скрежетнули по броне.

— Курт! Помоги!

Второй немец взобрался наверх. Слышался лязг металла, пыхтение, наконец, они слезли.

— Обер-лейтенант Дитрих. Понесли. Потом вернёмся, продолжим…

Оба немца исчезли в темноте, а Столяров вылез из-под танка и, пригнувшись, бесшумно заскользил по обгорелой земле…

Глава 20

— Кто не вернулся?

Он сидел под плоскостью, разлохмаченной в клочья очередью 20-мм немецкой пушки.

— Закаридзе со стрелком.

— Чёрт!

Столяров со злостью ударил шлемом по земле. Сил, чтобы подняться — не было. Он сделал сегодня четыре вылета. В последнем их было трое. Он сам, верный Сашка Лискович и старший лейтенант Закаридзе. Опытный лётчик, мало уступающий по мастерству самому командиру полка, прошедший полтора года войны. Раненый, потерявший половину ступни и комиссованный, но тем не менее добившийся возвращения в строй и продолжающий успешно летать… Сашка присел рядом.

— Живы, командир. А Вано вроде уцелел. Я сам купол видел.

— А почему я не засёк?

— Ты в это время, командир, от «грача» отбивался…

— Вот же придумали на нашу голову. Тоже бронированный, зараза. Если бы не пушки — разделал бы он меня под орех… А ты то как сам?

— Ой, лучше не спрашивай, командир… Давно так не получал… Сам посуди — посадочный щиток и зализ центроплана вдребезги! С правой стороны центроплана перебиты верхний и нижний пояса заднего лонжерона; тяга управления правым элероном гавкнула, воздушная система шасси в хлам, пневматики обоих колес шасси — одни лоскуты, Про хвостовое — вообще молчу… Сам видел. Одним газом держался. В ручку обеими руками вцепился, как в мамкину сиську! Самолёт постоянно в левый крен идёт, а направо — ни-ни! Так, на газу и сел…

Они чуть помолчали. Затем Владимир выдохнул:

— Ты, всё же, Сашка, настоящий ас. Другой бы и машину разбил, и сам бы убился. А ты сел и стрелка своего живым до земли довёз. А у меня Кольку пополам перерезало, похоже, что «МГ-ФФ». Помнишь, мы эту заразу в Крыму ставили на Чайку?

— Помню, командир. ТАКОЕ — не забудешь…

— И я помню… Эх, Саша, что Крым! Я у них в тылу столько всего видел, удивляюсь, как выдержал…

Подошли ещё лётчики, оставшиеся без машин. Присели рядом. Незаметно завязался разговор о тактике боя, как следует маневрировать, как грамотно и с наименьшими потерями заходить на цель и выходить из боя. Как можно отбиваться от вражеских истребителей… Говорили долго, пока не стемнело окончательно. Затем разговор продолжился в столовой и разошлись отдыхать уже далеко за полночь… А утром Столярова срочно вызвали штаб дивизии… Помятый «Виллис» пылил по твёрдой, как камень, дороге. Навстречу двигались бесконечные колонны бойцов, техники, натужно ревели моторами «студебеккеры» и «ЗиСы», везущие расходуемый с неимоверной скоростью боезапас. Назад, в тыл тянулись обозы с ранеными, буксировали разбитые танки, вели пленных. Их, на удивление, было немного. Впрочем, немудрено — в обороне всегда с этим тяжело. Владимир молча курил, и обычно словоохотливый водитель, разбитной саратовский парень, притих. Уж больно ощутимо ДАВИЛА чёрная сила с Запада… Медленно проползли в воздухе натужно ревущие ленд-лизовские бомберы, неся подарки наступающему Вермахту. Промчался навстречу батальон ПТО на таких же американских вездеходах, как у Столярова, буксируя на прицепе «Прощай, Родина», правда, с необычно длинными стволами. И тут он вцепился в борт — навстречу ему тащили целую батарею немецких зениток. Автомобиль вильнул в сторону, пропуская «Сталинцы».

— Эй, славяне! Откуда гостинцы?

— Из Сталинграда, земляк! Подарок Паулюса!..

Действительно, богатые трофеи, взятые Красной Армией у разгромленной шестой армии Вермахта, позволили вооружить несколько частей противотанкистов трофейным оружием…

…- Разрешите, товарищ полковник?

Владимир вошёл на НП дивизии. Круглоголовый лысый полковник Сидоров обрадовался:

— А, Столяров! Рад! Ты вовремя! Короче, сколько у тебя машин осталось?

— Полторы, товарищ полковник.

— А лётчиков?

— Считая меня — десять человек. Стрелков — один…

— Ясно. Тебе ещё повезло, Володя. Короче (комдив славился пристрастием к этому словечку), вот тебе бумаги. У тебя вроде все волки, зелёных нет. Бери тех, кто остался и дуй в точку два, там получишь новые машины. И всё, что к ним прилагается. Стрелки найдутся. У тебя желающие есть среди БАО летать?

— Есть, конечно…

— Вот их и посадишь. Исполняй.

— Есть! Разрешите воспользоваться телефоном?

— Позвонить хочешь? Это правильно. Давай!