Стальная дуга - Страница 61

— Отставить тревогу! Это свои!

Прогремел бас командира корпуса полковника Рудченко. Он стоял на крыльце и наблюдал за приближающейся колонной. Между тем, несмотря на команду, напряжение нарастало. Рефлексом стали эти острые грани башен, рубчатые гусеницы, набалдашники на стволах… Тигр, подвывая мотором приблизился, и, качнувшись, замер на месте. Из люка неторопливо вылез танкист в чёрном советском комбинезоне, процокал подковками по броне, затем срыгнул и подойдя к полковнику чётко отдал честь и отрапортовал:

— Товарищ полковник, командир второго отдельного батальона трофейных танков подполковник Столяров вместе с подчиненными. Прибыл в ваше распоряжение.

— Очень приятно познакомиться, товарищ Столяров. Полковник Рудченко, Григорий Степаныч. Командир девятого танкового корпуса. Добро пожаловать! Идёмте в хату, подполковник…

… Земля заходила ходуном от залпов сотен гвардейских миномётов и орудий. Вносил в артподготовку свой вклад и батальон Столярова. Гулко бахали тяжёлые орудия «Носорогов» и «Медведя», Задрав стволы к небу, вели огонь восьмидесяти восьмимиллиметровые зенитки артиллерийского взвода. Звякали длинные гильзы, суетились подносчики, копошились в открытых рубках экипажи. Подполковник взглянул на часы — время! Александр нырнул в башню, задраил за собой люк. Чуть слышно скрипнула кожа сиденья, когда он устраивался поудобнее.

— Радист!

Гарнитура зашумела эфиром.

— Пятьдесят пять! Пятьдесят пять! Пятьдесят пять! Пошли, ребята!

Двигатель взревел, и танк понёсся вперёд, через линию наших окопов. Впереди всё было затянутой сплошной стеной дыма и пламени. Столяров почувствовал, как забурлила кровь в жилах, как стало всё заволакиваться багровой пеленой битвы… Огромная махина неслась в клубах пыли по плоской степи, словно катер по волнам. Точно так же из под гусениц клубами вырывалась белая пыль, так же подбрасывало машину на незаметных ухабах и рытвинах…

— Окопы!

— Прибавить скорость!

ДЗИНЬ! Александр отшатнулся от перископа, в глаза ударило бело-фиолетовым. Рикошет!

— Слева фаустник!

— Пулемёт!

Глухо зарокотал курсовой «МГ», вздымая строчку пыльных фонтанчиков. Машину качнуло, на мгновение мелькнуло пронзительно синее небо с белоснежными облаками, и вновь под широкие траки ложится украинская земля…

Казенник могучей пушки качнулся назад, звякнула гильза, зашипел воздух, продувая канал ствола.

— Полосатик справа, четыреста!

— Бронепрожигающим! Огонь!..

Донный трассер влип точно под срез башни, проломив тонкую броню верха. Практически мгновенно из всех щелей и люков рвануло ослепительно белое пламя, а ещё через мгновение квадратная башня воспарила к небу, на мгновение зависла, а затем камнем рухнула вниз, зарывшись в землю. «Тигр» тряхнуло с такой силой, что Столяров чуть не откусил себе язык.

— Мать! Дмитрий! Что случилось?!

— Попали в нас, товарищ командир! Но мы едем, едем! Всё в порядке!..

«Шестёрка» чуть качнулась, переваливаясь через бруствер траншеи, затем застыла на месте. Гусеницы заворочались в разные стороны, и вот уже осыпается земля под широченными траками, хороня тех, кто думал укрыться… Какой-то унтер бросается с ящиком мины к захваченному русскими «тигру», но его сносит длинная трассирующая очередь из подоспевшей к месту боя «четвёрки», а позади них уже грохочут русские «тридцать четвёрки»…

— Двенадцатый, я — Первый! Молодцы! Продолжайте атаку! Прорыв будем развивать своими силами! Идите на Глухов! Идите на Глухов!

— Первый, я — Двенадцатый! Вас понял, выполняю…

Александр досадливо мотнул головой и переключил передатчик на внутреннее переговорное устройство.

— Дима, вперёд! Движемся до упора.

— Понял, командир!

Двигатель взревел, и машина помчалась дальше.

— Наводчик! Огонь по своему усмотрению. Радист, передать всем — ВПЕРЁД!..

Стальная колонна проламывалась сквозь вражескую оборону. Позади оставались раздавленные трупы, горящие грузовики, разрушенные блиндажи, били пулемёты, орудия танков стреляли практически без остановки. Среди фашистов вспыхнула настоящая паника, но, к чести германского командования надо отметить, что они УМЕЛО воевать. Вот и сейчас, после того, как первый шок от удара прошёл, оно подтянуло к месту прорыва отборные части эсэсовцев, и во фланг разворачивающемся корпусу ударили «пантеры»… Ничего этого Столяров не знал. Он был всецело поглощён поставленной перед ним задачей — взять город Глухов… А позади схлестнулись две стальные армады. Крупповская сталь против уральской брони. Взлетали над затянутым гарью полем кольца дыма, безошибочно указывающие на детонацию боезапаса, расстилались по земле рассыпавшиеся траки, взмывало к небесам синее пламя буны. Бойцы стояли насмерть. Бухали ПТР, целясь в смотровые щели, чтобы ослепить врага, расчёты противотанкистов, шедшие в первых ряда наступающих, выкатывали свои пушки на прямую наводку, сбивая гусеницы… Они вначале просто выстояли. Затем — перемололи, и, наконец, вновь двинулись вперёд…

— Слева два — противотанковая батарея. Ещё пять — зенитки на прямой наводке. Окопы.

— Ясно. Вас понял, разведка. Сворачивайтесь. Мы выступаем…

Колонна шла в полной тишине. Подполковник строжайше запретил открывать огонь, пока их не разоблачат. Экипажи нервничали — ещё ни разу никто не ходил в атаку ТАКИМ образом… Белели кулаки на рычагах, вжимались зрачки в окуляры прицелов, заряжающие держали на руках снаряды, чтобы не потерять ни мгновения когда всё НАЧНЁТСЯ… Пять километров. Три. Один. Пятьсот метров… Вот уже кто-то из фашистов вылез на бруствер, что-то приветственно заорал, размахивая пилоткой… Двести метров… Пятьдесят…